Этот значок подарил хозяину музея Памятных безделушек старик Савелий Яфович. Они ехали в одном купе: хозяин возвращался из отпуска, а Савелий ехал навестить жену. Значок старый, конца пятидесятых. За ужином Савелий неторопливо рассказал такую историю:

Родился он в Магнитогорске в суровые годы Сталинских репрессий, а детство пришлось на войну. Он был слишком маленьким, так что не мог работать на заводе, где по целым дням не разгибали спины его мать и старшая сестра; отца забрали на фронт. Маленький Сава остался под присмотром бабки, помогал ей, чем мог. Яфовичи жили в глубоком тылу, так что опасаться смерти от голода или вражеской пули не было причин, да и воспитывали тогда так, что пасть в бою, защищая Родину, – что может быть достойнее?

После войны отец вернулся в чине офицера, сделал партийную карьеру, Яфовичи переехали в Москву. Отец устроил сына в приличную школу, а потом – в университет. Юноша встретил свою любовь, и через год ухаживаний они официально заключили брак. За всё время Савелий успел худо-бедно познакомиться с культурой Америки, и она его, простого советского мальчишку, до глубины души потрясла. Однако о поездке в капиталистическую страну, ось зла, прогнившее место даже речи быть не могло. Что уж говорить о постоянном жительстве. За космополитизм в те годы карали весьма сурово.

«У вас бывало так, что вы не позволяли себе не только показывать, но даже испытывать эмоции? Будь то горе, радость, страх или любовь. Скрывали ли вы ото всех свои настоящие чувства за маской невозмутимости, при этом испытывая ужасную потерю или вселенский восторг? И так много лет подряд, в годы горячей юности. Однажды это обернулось для меня бегством».

Грянул 1957 год, а вместе с ним и Фестиваль молодёжи и студентов. В ходе

него Савелий познакомился с Американским студентом Патриком Смитом. Никогда, ни с кем раньше Савелий не чувствовал себя так комфортно и свободно, как с Патриком. Обменялись домашними адресами, и в знак дружбы Патрик подарил советскому студенту свой новенький, блестящий значок с американским флагом. Савелий рассказал Патрику о своей мечте. И впервые Сава получил в ответ не скептическое недовольство, а неприкрытый восторг, полную поддержку и одобрение выбора.

Несмотря на всю свободу Хрущёвской оттепели, мечтать легко, а вот превратить желаемое в действительное гораздо сложнее. Два года Савелий и Патрик вели переписку, рассчитывая, прикидывая, взвешивая, как лучше всего переехать из Союза в США. И придумали.

В 1959 году, в столице прошла Американская выставка, на которой были представлены буржуйские товары, типа Кока-колы. Именно в составе её делегации Москву второй раз посетил Патрик Смит. Друзья были бесконечно счастливы очередной встрече. Однако самое важное было впереди.

По окончании фестиваля Савелий, переодевшись в предложенную Смитом одежду и вооружившись всеми необходимыми документами, забрав саквояж с необходимыми вещами и не сказав ни слова семье (на руках жены Савелия осталась двухлетняя дочь), сбежал из страны.

Несколько лет Савелий жил, как эмигрант, пока, наконец, не получил американское гражданство.

Но жить в другой стране, полярно противоположной своей Родине, оказалось нелегко. Дело не только в культуре и языке, но в самой системе, укладе жизни. Поначалу Савелий жил в Нью-Йорке, держался поблизости от своего друга Патрика. Довольно быстро сделал карьеру в области физики, работал в Массачусетском Технологическом институте. Его даже номинировали на нобелевскую премию.

Осознание того, что ты не в порядке приходит довольно внезапно. Вот ты сидишь, у тебя всё хорошо, ты наслаждаешься книгой или обществом близких людей, а потом «Бац!» остаешься один. На тебя наваливается чувство тоски. Так внезапно и так быстро, что вот уже весь твой разум охвачен плохими мыслями. Не нужно много времени, это словно цунами, одна волна негатива сметает всё.

Несколько лет спустя Патрика, который много лет был лучшим другом, опорой и поддержкой Савелия, сбила машина. Не успел эмигрант оправиться от одного удара, как на него обрушился другой: Советский Союз распался. Нет его больше, и всё. Карта мира перестала быть такой, какой её знал Савелий, а стала похожа скорее на карту из учебников по истории имперской России.

Будучи уже в годах Савелий покинул институт, переехал в Американскую деревушку. Слыл неприветливым стариком, гоняющим детишек прочь от своих яблонь. Он чувствовал себя, словно не человек, а фарфоровая кукла. Он очень хрупкий и не хочет разбиться, поэтому не трогайте его, оставьте в покое.

Сердце снедала тоска по родной стране. Савелий намекал, сколько мог, пытался уговорить родных переехать к нему, перетянуть их в Америку, но все отвечали твёрдым «нет». Спустя десятилетия старик вынужден был признать, что скучает по Родине и хочет вернуться в Россию. Надоела ему эта Америка хуже горькой редьки.

И вот он едет поездом из Москвы в Магнитогорск, куда переехали его жена, уже взрослая дочь, и где доживал свой век его отец. За окном плывут забытые, но вызывающие непонятную боль в сердце пейзажи лесов, степей, гор. Мимо проносятся белым вихрем берёзы, клонятся к земле, со слезами встречая блудного сына. И ему самому, старику, хочется плакать…